Часть VI
«Большая земля» ~
Обнинский период жизни
Проблемы на новом месте
ЗАТО — закрытое административно-территориальное об­разование, иначе говоря, это научно-производственные, тщательно охраняемые зоны. Они привязаны к крупным региональным центрам: Арзамас-16, Челябинск-70, Челя-бинск-65, Свердловск-45, Томск-7 и так далее. Сейчас они обрели свои собственные городские названия: Сэров, Снежинск, Озерск, Лесной, Северск и другие. Несмотря на некоторое послабление режима связи с внешним миром, эти ЗАТО остаются за колючей проволокой — слиш­ком много продукции оборонного назначения там разрабатывается и изготавливается.
ЗАТО — сравнительно небольшие городки с более размеренной жизнью, украшенной удивительно красивой природой. Это особая сфера обитания человека, хорошо приспособленная для его творческой научно-технической деятельности. В условиях становления рыночных отношений эти зоны еще долго будут закрытыми городами.
В своем архиве я обнаружил фотографию, на которой показано одно из первых ЗАТО — город Саров Нижегородской области, альма-матер всей атомной отрасли. С высоты «птичьего» полета хорошо виден Са­ровский монастырь. Его историческое прошлое достаточно подробно описано в книгах «Советский атомный проект. Конец атомной монопо­лии. Как это было» /133/и «Саров» А.А. Агапова/153/. На фотографии
165
видно, что внутри монастыря отсутствует величественный Успенский собор, некогда его украшавший. Он был снесен в 1951 году. Рядом стоял соборный храм в честь Пресвятой Богородицы. Я еще застал его, но в шестидесятые годы и его снесли, как якобы мешавший городскому автотранспорту. Это нередко было, когда новая жизнь наступала на про­шлое. Сейчас Саровский монастырь восстанавливается как культовая община монахов, видимо, потому что здесь намоленное место.
В начале декабря 1979 года вот из такого типа города — ЗАТО Снежинск — я переехал в Обнинск. Сначала работал заведующим кафедрой физики в Обнинском филиале МИФИ. Все пришлось на­чинать с «центра поля». Читать лекции было интересно. Я вспомнил свои студенческие годы, профессуру старой школы, и это помогло выдержать трудности первых лет на поприще профессиональных пу­бличных выступлений. Но главным образом, выручали знания и тот опыт, которые получил во ВНИИТФ на Урале. Местная профессура дружески приняла меня в свое сообщество. С ними сложились хоро­шие, товарищеские отношения. Это талантливые личности, каждый из которых является крупным ученым в своей области. Тепло вспоминаю СР. Холена, участника ВОВ, сумевшего в подвальном помещении здания института создать электрофизическую лабораторию для из­учения эффективности электродинамических движителей космиче­ских аппаратов. Станислав Романович был человеком общительным, эрудированным и увлекающимся. Настоящий профессор. Был потому, что Холев уже скончался.
Другим ярким представителем местной преподавательской эли­ты был профессор Л.А. Лукьянов, заведующий кафедрой «Расчет и конструирование реакторов». Он прошел хорошую школу ядерной физики в местном Физико-энергетическом институте, который воз­ник в связи со строительством и пуском в работу первой атомной электростанции. Александр Александрович является уникальным ученым в очень специфической области — физики низких энергий нейтронов. Женившись на болгарке, он уехал в Софию, где сразу же начал играть ведущую роль ученого-атомщика. В Болгарии до сих пор надежно и успешно работает АЭС «Козлодуй» с шестью энерго­блоками, которые были построены еще с помощью Советского Союза в 70-80 годы прошлого века. Выполняя заказ болгарской АЭС на по­ставку новой системы для дистанционного ремонта парогенераторов, я часто бывал в этой гостеприимной стране и изредка разговаривал по телефону с Лукьяновым. Однажды он даже приехал в аэропорт
буквально перед отлетом самолета. Это была трогательная встреча и прощание. Весь его облик, тональность разговора выдавали тоску по России.
Приятные воспоминания у меня остались от общения с профессо­рами В.А. Тупчевым и В.В. Королевым, доцентами М.А. Чеповским, Е.Ф. Авдеевым, Л.П. Шутько и другими.
Но в этот период жизни не все было так гладко и безоблачно, как это было прежде. После Урала, как ни странно, у меня возникли трения с секретарем партийной организации. Я думаю, это было свя­зано с моей независимой и самостоятельной позицией, а это в свою очередь, становилось известно в горкоме партии. Первый секретарь И.В. Новиков был человеком старой формации, сталинистом, жестким руководителем общественной жизни города, но человеком справед­ливым. С ним как раз отношения у меня были уважительные. А вот идеологический «монстр» М.Ф.И. шипела в мою сторону: «И откуда такой независимый взялся»? « С Урала, из Средмаша», — отвечал ей. Сейчас неприятно вспоминать всю эту «мышиную возню», но ради объективности приходится.
Специфику работы в вузе я прочувствовал на себе. Вузовский коллектив — это очень сложный конгломерат личностей, каждая из которых сама по себе обладает достоинствами. Но объединенные под одной крышей вуза, они сплачиваются в отдельные противоборству­ющие группы. Даже неясно, что движет этими группировками. Ну, раз­ве мало места под солнцем — работай и учи молодежь. Нет, обязательно надо «кусать» друг друга. И еще я заметил, что научный сотрудник из НИИ может стать хорошим или, в крайнем случае, средним профес­сором или доцентом в вузе, а вот наоборот — вряд ли. Преподавателю трудно утвердиться в НИИ, практически невозможно. Хорошие пре­подаватели формируются и готовятся в самом вузе. Хорошая же про­фессура, как правило, приходит со стороны из НИИ.
В конце концов через четыре года преподавательской деятельности, когда были уже освоены несколько курсов лекций, мне стало скучно: тянуло к экспериментальной деятельности, а соответствующей базы в Обнинском филиале МИФИ не было. Помог опять А.Д. Захаренков, тогда уже заместитель министра Средмаша, который организовал встречу с директором института, занимающегося разработкой средств диагностики оборудования атомных станций (НИКИМТ). В 1985 году я вернулся к прежней работе в области технической физики, свя­занной с разработкой и изготовлением комплексов для диагностики
168
Ю-2—195
169
и ремонта оборудования АЭС дистанционным способом. В настоящее время около пятнадцать подобных установок применяются как на отечественных АЭС с реакторами ВВЭР, так и на зарубежных («Коз-лодуй АЭС» в Болгарии).
Для того чтобы представить содержание и некоторые мои на­учно-технические интересы и достижения в этой новой для меня об­ласти деятельности, приводится список моих опубликованных работ /15-22/ — это доклады на конференциях, на которых рассматриваются вопросы развития диагностики, эксплуатационного контроля и средств ремонта оборудования АЭС.
Возвращение к атомной науке и технике
Еще в период работы в Обнинском филиале МИФИ, я познако­мился с атомной энергетикой, посещая АЭС в качестве руководителя производственной практики студентов, познакомился с оборудова­нием станций и проблемами, возникающими в процессе ее работы. В 1985 году я окончательно перешел на работу в Обнинский филиал НИКИМТ и занялся созданием техники для контроля и ремонта оборудования АЭС. Одним из главных элементов оборудования АЭС с реактором ВВЭР является парогенератор. Здесь нет нужды подробно описывать физические и технические процессы, протекающие в обо­рудовании АЭС. Отметим только, что парогенератор представляет собой большую техническую систему, в которой могут проявляться вероятностные дефекты в виде нарушения герметичности сварных швов и металла стенок теплообменных трубок. Течи воды через трубки в парогенераторе недопустимы. Отсюда следует необходимость кон­троля состояния металла и после обнаружения дефекта — вывода из работы соответствующей трубки с помощью ее заварки заглушками с двух сторон в обоих коллекторах.
На первом этапе в 80-е годы контроль состояния металла коллек­торов проводился вручную. Группа из 10-15 человек поочередно опу­скалась в коллектор парогенератора с датчиком и в течение 8-10 минут проводили этот контроль. Люди в коллекторе облучались, набирали допустимую дозу и в дальнейшем выводились для работы уже в дру­гие, «чистые» помещения. А они-то как раз были нужны для работ в «грязной зоне» в период ремонта.
Мы взялись за проблему разработки и изготовления манипулятора, выполняющего все технологические операции контроля дистанци-
170
онным способом. Учитывая, что сейчас остановка реактора для пере­грузки топлива и ремонта оборудования проводится каждый год, то очевиден большой объем этих работ. Поэтому необходимо было создать новые технические системы (манипуляторы) для контроля и ремонта оборудования АЭС, с учетом того, что они должны:
—    обеспечить повышение надежности и безопасности работ АЭС;
—    удовлетворять жестким регламентирующим документам по обслу­живанию оборудования АЭС;
—    содействовать сокращению облучения персонала во время оста­новки реактора и ремонта его оборудования;
—    способствовать сокращению сроков ремонта, так как простой энер­гоблоков АЭС дорого стоит. Суточный простой блока мощностью 1000 МВт стоит около 500 тысяч долларов США.
В результате в конце 80-х годов в составе Обнинского филиала НИКИМТ под моим руководством был разработан и изготовлен первый отечественный манипулятор МД-1 для контроля металла коллекторов и теплообменных трубок парогенераторов дистанци­онным способом. В течение 1990—91 годов этот манипулятор испы-тывался на Украине на Запорожской АЭС. Эта станция уникальна: рядом друг с другом стоят здания шести энергоблоков с реакторами ВВЭР - 1000. Завораживающее зрелище: каждый блок примерно ранен двум тепловым электростанциям на угле или мазуте. Шестой блок тогда еще не был пущен в работу, и нам позволили на нем про­верить наш манипулятор в «чистых» условиях для персонала. Затем с помощью этого же манипулятора проверялись теплообмепные труб­ки парогенераторов действующих блоков, т. е. в реальных «грязных» условиях. Фактически Запорожская АЭС для нас в то время была полигоном, позволившим испытать принципиально новую технику для повышения безопасности АЭС. Я вспоминал Семипалатинский полигон. И в тот период это помогало организовать новую для меня работу на АЭС. Для себя я сделал несколько выводов, главный из которых состоял в следующем.
Конструкцию манипулятора не стоит делать из нержавеющей стали, как это было ранее сделано, а лучше из дюраля. Нержавеющая сталь позволяет проводить полную дезактивизацию узлов конструк­ции и транспортировать на другие блоки или АЭС. Стало ясно, что манипулятор должен иметь минимальную массу (30-40 кг). Это по­зволяет опускать его в коллектор парогенератора ручным способом
10-2'
171
(3-4 человека) без применения мостового крана реакторного зала, который обычно очень загружен, и его трудно получить в нужное время. Манипулятор, изготовленный из дюраля, значительно легче, и, частично его дезактивируя, можно перемещать на соседние блоки АЭС через зону строгого контроля. В этом случае на АЭС нужно иметь несколько дешевых манипуляторов. Так родилась концепция манипулятора «чемоданного» типа. Наши манипуляторы значительно легче зарубежных аналогов и дешевле. Эта концепция стала основной в моей дальнейшей деятельности при создании манипуляторов для АЭС. По мере разработки новых типов манипуляторов их конструкция постоянно совершенствовалась.
На АЭС в тот период можно было встретиться с ортодоксальным отношением к диагностике оборудования, например, один из руко­водителей АЭС серьезно нам говорил: «Если оборудование не течет, то мне не нужна ваша диагностика, если потекло, тем более она не нужна — и так ясно, где течет».
В конце 80-х годов наш отдел филиала НИКИМТ занимался применением акустической эмиссии для контроля за состоянием металла оборудования АЭС. На одном из блоков Запорожской АЭС обнаружили дефект в сварном шве трубопровода, который решили оставить без его удаления и последующей заварки. Представился случай проследить за поведением реального, но малого дефекта на работающем под нагрузкой энергоблоке АЭС. Для этих исследова­ний мы разработали специальные высокотемпературные датчики, способные длительно работать при температуре +320 °С. Наблюде­ние показало, что этот малый дефект во время работы энергоблока периодически «оживал» и его активность возрастала, что свиде­тельствовало о проходящем микроразрушении металла сварного шва трубопровода под воздействием механической нагрузки. Но его активность не превышала определенный уровень и не возрастала во времени. Более того, она временами затухала. На АЭС подобный контроль проводился впервые, и он показал перспективность такой оперативной диагностики.
В период разрухи и развала Советского Союза мне удалось орга­низовать и провести в 1992 году в Обнинске III Всесоюзную научно-производственную конференцию по акустической эмиссии и даже издать первую часть докладов и тезисов. На вторую часть не хватило финансовых средств. В целом, эта деятельность была полезной для понимания проблемы диагностики оборудования АЭС.
172
Новый этап работ с АЭС
Мой отдел в Обнинском филиале НИКИМТ к концу 80-х годов разросся примерно до 75 человек. Я надеялся увлечь всех своим энту­зиазмом и решением важных задач и сделать работу нового коллектива столь же успешной и эффективной, как это было в прежнее время на Урале. Формирование нового коллектива для научно-технической деятельности — сложный и длительный процесс. На Урале коллектив рос вместе со мной. Здесь же, в Обнинске, я надеялся, как я сейчас понимаю, на чудо. Но его не произошло, и вовлечь весь коллектив в решение новых задач не удалось. Многие новые сотрудники только присутствовали на работе, а работали единицы. Работу в новом коллек­тиве я пытался вести широким фронтом развития физических методов неразрушающего контроля, может быть, с «перебором» направлений деятельности. Мои профессиональные интересы переносились на коллектив, и мало кто мог самостоятельно следовать им. Далеко не все из задуманного удалось обеспечить как материальными, так и ка­дровыми ресурсами.
В период перестройки в начале 90-х годов, когда зарплата вы­плачивалась с большими перебоями, сотрудники стали увольняться. Работ с АЭС не было. Тогда АЭС сами с трудом сводили концы с концами и новые разработки станции приобретать не могли. Вместе с тем собственной моей инициативе нужен был выход. В это время появилась возможность проявлять частную инициативу в создании негосударственных предприятий. Я организовал на базе отдела индивидуальное частное предприятие с собственностью всего кол­лектива. Начались групповые обсуждения. Ничего путного сделать не удалось, и сотрудники продолжали разбегаться кто куда. Поиск новых «ниш» для профессиональной деятельности коллектива все чаще стал сопровождаться групповыми конфликтами. Коллектив распался на три части. Две группы наиболее радикально настроенных сотрудников отпочковались в свои самостоятельные малые предпри­ятия. Н.Н. Колоколова организовала фирму «Ультратест» идо сих пор продолжает успешно заниматься контролем промышленного оборудования с помощью акустической эмиссии. А вот другая группа молодежи унесла с собой наработки, сделанные в отделе, и начала также свою самостоятельную1 деятельность, иногда даже не замечая меня. У каждого своя этика и свое отношение к коллективной рабо­те. Эта группа бывших сотрудников прошла в моем отделе филиала
173
НИКИМТ обучение и определенную школу неразрушающего кон­троля оборудования и сейчас делает полезное дело для российской и зарубежной промышленности. Что касается этики, то в современных условиях она отступает под напором прагматичных интересов. И во­обще, в условиях развивающихся рыночных отношений этических норм придерживаются немногие!
Параллельно с основной деятельностью я попытался заняться раз­работкой и изготовлением бытовой техники. Это морозильники для торговли летом на улице, нагреватели с неметаллическим электропро­водником. Мы даже создали ультразвуковой ингалятор для распыле­ния лекарства и другие интересные бытовые изделия. Все эти макеты работали, и даже неплохо работали. Морозильники пользовались спросом. Нужно было переходить к мелкосерийному выпуску своей новой продукции. А это совсем другая сфера деятельности.
Либерализация торговли в начале 90-х годов привела к тому, что из-за рубежа хлынул поток заграничных товаров. Конечно, мы со своим кустарным производством не выдержали бы конкуренции. Но я прошел хорошую школу жизни в начальный период развития рыночных от­ношений и принял эти новые тенденции в экономике. Вместе с тем мне было ясно, что в моем возрасте поздно включаться в большой бизнес. И я сделал важный для себя очередной вывод, что моя стихия — это наукоемкие разработки штучной продукции, т. е. манипуляторы для АЭС. Я вернулся в атомную науку и технику. Это было уже в 1993 году. Ядро коллектива сохранилось. Тогда я организовал другое на­учно-производственное предприятие: НИН «Альфа-Диагностика» с оформлением в качестве юридического лица. Я стал директором, единоличным руководителем этого предприятия.
Реструктуризация — достаточно эффективный способ перераспре­деления трудовых ресурсов, переориентация профессиональной дея­тельности. Я, в частности, сосредоточился на наукоемких разработках > штучной продукции, иначе говоря, манипуляторов для АЭС.
В целом распад отдела, как показала жизнь, был объективным про­цессом в условиях развивающейся рыночной экономики.
Для функционирования в этих условиях малому предприятию нужно:
—    очень хорошо знать, что делать и как это сделать;
—    нужны связи с руководителями в вышестоящих организациях, от которых зависят заказы на новую технику: в наших российских условиях важную роль играло и продолжает играть лоббирование.
174
Кажется, оба этих условия у меня были, и я начал работать для АЭС. В начале 90-х годов в период разгула демократического хаоса практически вся промышленность Советского Союза рухнула, кроме, пожалуй, атомной энергетики. АЭС продолжали работать стабильно и безопасно. Во-первых, положительно сказались те усовершенствова­ния управления атомным реактором и станцией в целом, которые были осуществлены сразу же после Чернобыльской аварии. Во-вторых, па АЭС еще работали кадры Минсредмаша, действовала жесткая техно­логическая регламентация, и, вообще, продолжал функционировать сформированный механизм организации работ еще периода руковод­ства министерством Е.П. Славским.
К этому времени уже был разработан и изготовлен первый мани­пулятор МД-1, испытанный на Запорожской АЭС. В 1993 году его до­работали, и мы продолжали применять новую технику на Калининской АЭС, так как Украина стала заграницей.
В то время я долго ходил по коридорам концерна «Росэнергоатом», который находился тогда в Китайгородском проезде, в центре Москвы, со своими предложениями и везде встречал скептическое отношение. Это был еще период разрухи промышленности. Кто-то мне подсказал попробовать переговорить с Ю.И. Сорокиным. И действительно, в его лице я встретил оптимиста, уверенного, что разруха рано или поздно закончится, а на АЭС нужна хорошая российская техника. Мы быстро нашли общий язык, и работа вошла в русло технических разработок с е-го активной заинтересованностью и участием. Руководитель службой ремонта и технического обслуживания АЭС концерна Ю.И. Сорокин был большим энтузиастом применения прогрессивной современной техники для контроля и ремонта оборудования АЭС. Юрий Иванович по своей натуре — изобретатель. Он постоянно что-то придумывал и предлагал подумать над тем или иным вопросом для создания прин­ципиально новой технологии контроля и ремонта. В одном из наших манипуляторов МД-2ВС его участие было зафиксировано индексом «С» — «Волков-Сорокин».
В этот период несколько разных типов манипуляторов были раз­работаны и внедрены на Балаковской и Калининской АЭС. Техниче­ский директор концерна «Росэнергоатом» того периода Б.В. Антонов относился к нам заинтересованно и неоднократно ставил перед нами технические задачи. В 2002 году Ю.И. Сорокин ушел на пенсию и пере­шел на другую работу. Руководителем Департамента технического обслуживания и ремонта АЭС стал его заместитель В.И. Дементьев,
175
человек очень конкретный и энергичный. Он продолжал прежнюю ориентацию Департамента на отечественные манипуляторы. С ак­тивным участием Дементьева был разработан манипулятор МДР-1 для ремонта парогенератора дистанционным способом. Сейчас наша деятельность продолжает развиваться.
Занимаясь в Обнинске вопросами разработки и контроля металла оборудования атомных станций, в середине 90-х годов я привлек внима­ние к этой проблеме тогдашнего министра по атомной энергии В.Н. Ми­хайлова. Пользуясь своим знакомством с ним, я обратил его внимание на необходимость развития отечественной техники, в частности мани­пуляторов, и отказаться от их закупки за рубежом. Виктор Никитович согласился приехать на Калининскую АЭС с целью ознакомления с ней и обсуждения накопившихся в атомной энергетике проблем, а заодно просмотреть наши достижения по созданию манипуляторов.
Эта встреча на Калининской АЭС состоялась в середине апреля 1995 года. Демонстрация нашего манипулятора новой конструкции проводилась на «чистом» парогенераторе, предназначенном для 3-го блока в поле недалеко от территории АЭС. Беседа с В.Н. Михайловым происходила в автобусе, в котором располагалась наша аппаратура управления манипулятором, находившимся в коллекторе парогене­ратора.
В.II. Михайлову был продемонстрирован автоматизированный режим подачи датчика дефектоскопа в теплообменпую трубку. Дви­жение датчика происходило автоматически по программе управления компьютером.
В результате этой поездки на Калининскую АЭС удалось получить поддержку министра по атомной энергии РФ в работах по созданию отечественных манипуляторов. В итоговый протокол были включены указания руководству концерна «Росэнергоатом» о необходимости помогать нашему предприятию развивать дистанционные средства контроля оборудования АЭС.
НПП «Альфа-Диагностика»
Писать о современной своей деятельности оказалось труднее, чем вспоминать прошлое, потому что еще не осела «пыль» от сиюминутной работы. Но для завершения «Записок» это надо было сделать.
Наше малое предприятие выполняет разработки средств контроля и ремонта оборудования АЭС. Никакой другой коммерческой деятель-
176
ностью мы принципиально не занимаемся. Да и времени нет. Сейчас мы ограничили до минимума свою тематику манипуляторами по доставке датчиков, инструмента и сварочной головки для выполнения техно­логических операций дистанционным способом. Из методов нераз-рушающего контроля мы занимаемся только вихретоковым методом и капиллярным контролем с использованием телевизионного канала передачи визуальной картинки контролируемой поверхности.
Предприятие состоит из двенадцати человек, и в дальнейшем рас­ширяться не собираемся. Но каждый — профессионал своего дела. При этом разработка техники выполняется только своими силами, а изго­товление деталей и узлов производится на стороне. Конструкторская разработка проводится через макет. Выпускается вся техническая документация, удовлетворяющая требованиям контролирующих организаций.
Если в самом общем виде охарактеризовать сотрудников НПП «Ал ь-фа-Диагностика», то сегодня это коллектив профессионалов, при этом каждый из них высокого уровня.
Александр Николаевич Леонов работает со мной уже более двад­цати лет. Выпускник местного института атомной энергетики, свою дипломную работу выполнил под моим руководством. Она была посвя­щена автоматизации обработки рентгеновских снимков. В дальнейшем Александр увлекся программированием для управления манипулято­рами. Все наши установки управляются программами, написанными им. У него, несомненно, проявляются черты лидера. Он инициативен, имеет свою точку зрения и, естественно, активно участвует в раз­работке манипуляторов. Иногда обсуждения технических вопросов превращаются в острые дискуссии, в целом способствующие развитию концепции самого манипулятора. И это хорошо —- всегда нужен умный оппонент, будь то при защите диссертации или при решении техниче­ской задачи. Леонов не просто оппонент, но соавтор наших совместных разработок манипуляторов. Он по достоинству играет роль главного специалиста предприятия, осуществляя связь междуразработкой ме­ханической и электронной частей манипулятора.
Василий Козелецкий въедливо и скрупулезно занимается разработ­кой электронных плат, которые работают устойчиво даже в условиях электромагнитных наводок сварочных аппаратов и другой сильноточ­ной аппаратуры АЭС. Козелецкий по призванию электронщик, и этого достаточно для взаимодействия с Леоновым при создании системы управления манипулятором или измерительной системы.
177
Людмила Мазаева — бывший химик-технолог, работает с самого начала образования нашей организации, занималась изготовлением У 3-датчиков. Но в период разрухи, проявив инициативу, быстро усвои­ла бухгалтерский учет и ведение документации. Если в прежнее время бухгалтерия представляла просто учет денежных доходов и расходов, то сейчас эта сфера деятельности предприятия намного усложнилась. Здесь и юридические вопросы, и отчетность перед налоговой инспек­цией, пенсионным фондом и другими фискальными организациями, и, конечно, оформление договоров. Людмила все это и многое другое успевает делать. Ее компетентность в бухгалтерских отчетах вызывает восхищение. При этом всегда можно быстро получить нужную справку и информацию. Это умение удержать под пристальным вниманием финансовое сопровождение научно-технической деятельности кол­лектива вызывает глубокое уважение.
Николай Акимов из простого радиомонтажника за эти годы вырос в высокообразованного специалиста, отвечающего за монтаж и на­ладку систем управления. Алексей Варакса — механик, надежный по­мощник, осуществляющий сборку и наладку узлов манипулятора как в Обнинске на рабочем месте, так и в командировках при проведении работ на АЭС. Очень ответственно выполняют свою работу [Владимир Емельянов и Алексей Белкин. А конструктор Галина Паптеева быстро и оперативно выпускает документацию для изготовления деталей и узлов манипулятора и обеспечивает выпуск эксплуатационной до­кументации, без которой сейчас нельзя ничего внедрить на АЭС.
Без большого труда всего коллектива II III I « Альфа-Диагностика» манипуляторы не могли бы качественно работать на АЭС. Ведь техника без человека сама по себе не работает.
Hosted by uCoz